насилия. Именно за эту невинную смерть и взывают к небу о мщении рыцари света, а первые буквы трех слов, по некоторым объяснениям риторов, указывают, что оплакиваемым Архитектором был Iacob Burgundius Mole, Гроссмейстер Храмовников, сожженный в 1314 г.

IV

Масонских обрядов было такое множество, что в краткой статье нет возможности описать их, хотя бы и несколькими словами. Все же я остановлюсь на некоторых.

Кто не слышал о масонских пирах? В проведении фантастических оргий обвинялись уже «фреймазоны» XVIII в.; не избежали подобных обвинений и русские масоны стародавних дней. Все слухи были порождены масонскими столовыми собраниями, проходившими в ложах по окончании заседания. Действительно, братские трапезы завершали по обыкновению и посвящения профанов, и повышения старших братьев в более высокие степени, и даже поучительные беседы. Это делалось (по объяснению масонов) для «вящего скрепления узла братства», и трапезы устраивались в ученических ложах, чтобы могли присутствовать самые младшие члены братства. В масонских уставах не забыты предписания относительно столовых лож, в обряд-ники включались подробные ритуалы. Так, например, в «Законах для совершенной и справедливой ложи святого Иоанна» времени царствования императора Александра I читаем (глава XV, § 189): Правила для столовой ложи: «Ежели истинный Свободный Каменщик стремится к тому, чтобы отличить себя от профанов чистотою понятий, желаний, побуждений, намерений, действий и разговоров, то обязанность его есть вводить сие отличие в те упражнения, кои служат к его отдохновению и увеселению внешнего человека. Посему самому надлежит, чтобы обеды и ужины, под именем столовых лож в собраниях братских отправляемых, отличались от обедов и ужинов профанских, то есть служили бы не к прельщению, но к умеренному насыщению тела» (§ 190). Руководствуясь этим правилом, устанавливается: 1) при торжественной столовой ложе, проводимой днем, употреблять не более семи блюд; 2) при торжественной столовой ложе, проводимой вечером, — не более пяти блюд; 3) при обычных вечерних столовых ложах — не более трех блюд; 4) вина на каждого брата ставится полбутылки.

План столовой ложи. Т.С.

Имелись не только указания числа блюд, но в некоторых ложах даже предписывалось, какие подавать и в каких именно случаях. Число здравиц, перечисленных в ритуале, достигало девяти, но, кроме них, «Великий мастер может произнести здравия, какие заблагорассудит, памятуя при том драгую умеренность». Первая здравица неизменно, в царствование императора Александра I, провозглашалась стоя «за высочайшее здравие его императорского величества и их императорских высочеств»; после этой здравицы следовали троекратные рукоплескания (за высочайшее здравие пилось, конечно, лишь в тех государствах, где масонские ложи были терпимы правительством).

Бокал ритуальный (собр. П.И. Щукина в Москве)

В промежутке между здравицами пелись песни, порядок которых был заранее составлен Мастером стула и обрядоначальником. На ведущем обряды лежали обязанности «маршала, эконома и кастеляна». Все, что касалось церемоний и хозяйства, было в его ведении. Обычно он брал в помощники второго стюарда и вместе с ним устраивал столовые ложи: заказывал билеты, определял их цену и раздавал их желающим принять участие в трапезе. В русских ложах обычно наибольшая стоимость билета не превышала двенадцати рублей.

Украшение трапезной залы и сервировка стола зависели от богатства ложи. Так, например, в богатой петербургской ложе Елизаветы к Добродетели в 1812 г. столового серебра было приобретено на пятьсот рублей, и в торжественные дни гирлянды цветов и красивые транспаранты украшали трапезную залу. Стол обычно ставился «покоем», а «приборы, яства и пития» располагались правильными параллельными рядами. Хрустальные бокалы и фарфоровая посуда, использовавшаяся в столовых ложах, были изукрашены всевозможными символическими изображениями. Сохранились даже ножи с масонскими эмблемами.

Все предметы во время столовых собраний носили особое наименование в зависимости от системы, которой следовали братья. Места за столом во всех ложах были распределены почти одинаково. Управляющий мастер садился на востоке, все присутствующие братья, имевшие степень мастера, — на юге, ученики — на севере, а товарищи — по обеим сторонам. Посетители занимали почетные места ближе к востоку. Ведущий обряд размещался напротив Мастера стула, оба надзирателя занимали места в концах стола, а остальные братья, имевшие должности, располагались по порядку около Мастера.

Столовая ложа, как и другие масонские заседания, открывалась установленными вопросами о времени. Мастер стула спрашивал: «Брат первый надзиратель, который час?» И ответ непременно был одинаков: «Самый полдень». Ложа объявлялась открытой, и братья «в тишине творили молитву». Молчаливую бессловесную молитву сменяла хоровая песнь на мотив «Коль славен»:

«Отец любви, миров Строитель,

Услышь смиренный глас рабов,

Будь наш наставник, оживитель,

Будь нам помощник и покров!

Пронзи нас истиной святою,

Да дышим и живем тобою!»

«По снедении агнца, — гласит ритуал, — братия высших степеней, начиная с седьмой, шествует по два в придел, прочие остаются в тишине, внимая приличному поучительному слову одного из старших между ними». Все те, кто избран совершать «великий обряд», снимали с себя орденскую ритуальную одежду и оставляли ее в преддверии, «дабы предстать во смирении, оставив тленность мира». Шествие открывал Великий ритор, затем шел префект и остальные братья, выстроившись парами. У входа во второе отделение помещения, именовавшееся приделом, шествие приостанавливалось у большого сосуда с водой. Префект, окунув три пальца правой руки в воду, окроплял ею братьев, произнося: «Господи, омой нас от нечистоты страстей и даждь сердце чуждое пороку». Двери придела отворялись, и братья обступали накрытый к трапезе стол. Он был покрыт не белым покрывалом иоанновских лож, символом чистоты нравов, не черным покровом шотландских лож, символом тайны бытия, а сукном багрового цвета с нашитым на нем белым крестом святого Иоанна. Кровавый цвет сукна и крест, по словам витии, служили напоминанием о том, что «закон Благодати распространен кровию». Никаких яств, кроме хлеба и вина, на столе не было.

Хлеб лежал на золотом блюде, прикрытом белым полотном; сверху была возложена золотая ветвь акации, служа символом солнца, Спасителя мира, неумирающей жизни, духа и природы. Хрустальная чаша с символическими украшениями до краев была наполнена красным вином и также прикрыта белым полотном. Префект начинал обряд молитвой: «Милосердый Господи, мы и отцы наши согрешихом, и подвергохомся гневу Твоему, но не вспомяни грехов наших. Спасший и примиривший нас, помоги нам, недостойным, освяти нас Святым Духом». После краткого слова к собравшимся префект преломлял хлеб и раздавал его, говоря: «По примеру нашего Великого Мастера (Спасителя мира) преломляем хлеб и едим во упование на Святое имя Его. Да дарует нам Всевышний Отец, ради Сына